Весь вечер и до самой ночи я пыталась найти выход и не могла. Впервые за долгое время не знала, что делать дальше.

Киан давно уснул, хотя укладывать его пришлось долго. Он чувствовал, что опасность рядом, и все боялся меня отпустить. Мой маленький защитник.

Еще раз проверив охранки, я подошла к яме.

Лисенок уже очнулся и ждал меня.

— Как себя чувствуешь? — Я протянула ему большой ломоть хлеба и крынку молока.

— Лучше.

— Идти сможешь?

— Не знаю, — слегка пожал острыми плечами и одним махом выпил все до капли, после чего вгрызся в хлеб. — А надо?

— Звероловы подозревают, что ты здесь. Доказать пока не могут, но подозревают.

— Меня ищут, — вновь повторил он. — Перевертыши. Я точно знаю.

— И что? — я невесело ухмыльнулась. — Думаешь, что, если выйдешь отсюда, сможешь их найти? Не получится, за домом все время следят.

— Нет, но можно позвать их сюда.

— Ты предлагаешь мне наслать на деревню перевертышей?

От одной только мысли о стае злобных монстров, что придут сюда, у меня кровь застыла в жилах. Я ведь не знаю точно, какие они на самом деле. Всю жизнь нам внушали, что они зло, исчадия Темного Бога, коих он наслал еще на наших предков. Даже несмотря на то, что я видела их другими тогда, в банке, старые страхи были очень живучими.

— Мы никого не тронем… — горячо зашептал лисенок и тут же поправился: — Кроме звероловов.

А вдруг, почувствовав и вкусив кровь исконных врагов, одурев от вседозволенности, они захотят продолжить пир? Нет, я не могла так рисковать.

— Я не уверена, что это хорошая идея.

— Если передумаете, вот, — он вытащил из уха маленькую, едва заметную сережку-гвоздик. Странно, что ее не выдернули звероловы вместе с ухом. — Это маячок, но для того чтобы он заработал, его необходимо активировать… Проблема в том, что именно по маяку звероловы меня и выследили, они его тоже могут отследить. Но и наши на подходе, я более чем уверен…

— То есть, если я его активирую, звероловы его сразу отследят? Извини, малыш, но это самоубийство. Я не могу так поступить, — я протянула ему сережку, он не взял, укутался в плед и покачал головой:

— Ваше право. Оставьте ее у себя. Просто помните, что перевертыши в данный момент — единственные, кто может нас всех спасти и защитить. Вы многого не знаете о нас, очень многого.

И возразить ему мне было нечего.

А ближе к трем часам ночи, когда я уже забылась беспокойным сном, сработала охранка. Кто-то изо всех сил стучал в калитку.

Страх, липкой волной прокатившийся по телу, был первой эмоцией, что я испытала. Но я в тот момент боялась не столько за себя, сколько за сына и перевертыша. Если у меня и был хоть какой-то шанс им противостоять, то дети были совершенно беззащитны.

Стук повторился… Настойчивый, громкий и частый.

Вновь взяла сережку, что дал мне лисенок, покрутила ее между пальцами, задумчиво рассматривая крохотный камешек в середине. Надо всего лишь нажать, и они придут. Осталось только решить для себя, чего или кого я боюсь больше.

Накинув шаль, вышла во двор, где меня сразу же встретил Полкан. Пес принялся ластиться ко мне, требуя своей порции внимания и ласки. Его совершенно не беспокоил поздний гость, что безостановочно продолжал колотить в калитку. Значит, там не звероловы, а кто-то из своих.

Расходовать магию не хотелось, резерв только в спешке пополнила, и тратить его на мелочи было глупо.

— Кто там?

— Миа, это Райе, — громко зашептала старая знахарка. — Открой, помощь твоя нужна.

Открыла, правда, сначала запустила защитное заклинание, на случай непредвиденных ситуаций. Но старушка действительно была одна, быстро проскользнула внутрь двора, захлопнула калитку и крепко схватила меня за руку.

— Миа, деточка, помоги, — забормотала она.

Я никогда еще не видела знахарку такой испуганно-несчастной.

— Да что отучилось, Райе?

— Беда у нас, Миа, беда. Звероловы гулять начали, в Храме Всех Богов расположились. С самого вечера пьют, куролесят, девушек требуют.

Тоже мне новость. Все к этому и шло.

— Вы разве не спрятали всех? Неужели не понимали, чем это закончится? Ведь не первый же раз они так гуляют и не в последний.

Но ответ знахарки меня более чем удивил:

— Милолика сама пошла.

— Что? Зачем?

— Шолох к звероловам прибился, у них теперь служить будет, вот она и… Решила, что так сможет добиться его расположения, — женщина беспомощно развела руками. — Ты же понимаешь, что они там с ней сделают. Ведь по кругу пустят неразумную.

Понимала и даже представляла. Только вот почему не углядели за этой строптивицей? Как могли допустить такое? Ведь должны были понимать, что после сегодняшнего цирка со сватовством от нее всего можно ожидать. Да, избаловал ее дед.

— А я что могу сделать?

— Уведи ее оттуда, Миа. Ты единственная, кто может это сделать, — горячо зашептала старушка, утирая льющиеся из глаз слезы. — Ведь сгинет же девочка. Жалко.

— Как давно она ушла? — уже смиряясь со своей участью, спросила я.

— Не более получаса. Я, как узнала о ее побеге, сразу к тебе побежала.

Полчаса. Да за это время с ней могли много чего сделать. Но жалость — страшное чувство. В первую очередь было жалко деда этой вертихвостки, да и как я могла оставить девчонку в беде? Ведь если звероловы ее не убьют после того, как наиграются вдоволь, она сама удавится на первой же сосне.

— Зверолов все еще на страже? — уже повернув в сторону дома, поинтересовалась у старушки, что быстро засеменила за мной.

— Так нет никого.

— То есть как, нет? — от неожиданности я замерла, схватившись за дверную ручку, но так и не открыв дверь. — Сегодня за мной весь день ходил здоровый амбал зверолов.

— Ходил, а сейчас нету никого.

Так… Вот это уже гораздо серьезнее. Можно сказать, официальное приглашение посетить закрытую вечеринку Мохового. Не мог этот стратег убрать слежку просто так. Значит, и выхода у меня больше нет. Он знал, что я приду к нему этой ночью.

— Посмотрите за Кианом.

Быстро переодевшись, я поцеловала сына, прочитала над ним защитное заклинание, которого должно было хватить до утра. Вновь замкнула контур вокруг дома: теперь ему не страшны ни огонь, ни вода, ни заклятья магов… Но это тоже, в лучшем случае, до обеда следующего дня.

Сжала руку в кулак, чувствуя, как острый конец сережки впивается в ладонь. Буду ли я жива к этому времени завтра…

Камешек я нажала, как только вышла за ворота. Даже не стала лишний раз задумываться. Потому что знала — стоит мне хоть на мгновение засомневаться, как все может пойти прахом.

И сразу почувствовала мощный зов, что в одно мгновение волнами разлетелся в разные стороны, призывая на помощь. Да, такой зов пропустить и не услышать очень трудно. И это значит, что звероловы тоже в курсе произошедшего. Боги, что же я творю?!

До Храма я добралась быстро. Остановилась на мгновение, глядя в распахнутые настежь двери, и, мысленно воззвав к богам, быстро поднялась по ступенькам.

Первой, кого я увидела, войдя внутрь, была Милолика, лежавшая прямо на алтаре. Ее длинная коса была растрепана, сарафан разорван на лоскуты, но нательная рубашка еще цела и едва прикрывала голые ноги. Бледное лицо с небольшими кровоподтеками на скуле и шее и огромные, полные слез и ужаса глаза. Она не кричала и не плакала, до крови закусив губу, лишь мелко дрожала и часто дышала. И это хриплое дыхание, с частыми всхлипами, набатом стучало у меня в голове.

— А вот и наша ведьма, — радостно прокричал Моховой. — Тебя долго пришлось ждать, Солнечная. Я уже и не знал, как сдержать ребят… Им так не терпится отведать этой девчонки.

Мужчина подошел к алтарю и, глядя мне в глаза, медленно провел ладонью по тоненькой ножке девушки от лодыжки до самой промежности, задирая рубашку. Милолика задрожала еще сильнее, и струйка крови ручейком потекла с прокушенной губы.

— К чему такие насильственные меры? Можно было просто меня позвать. Я бы пришла.